Что происходит с бензином в России? Максим Шингаркин предупреждает
Внезапно возникла ситуация, когда у них не хватает денег, чтобы производить нормальный не токсичный бензин. Это весьма удивительно, если учесть, что вроде как везде проведена модернизация и еще вчера эти же компании делали 95 и 92 бензин. И 98 тоже делали и отчитывались президенту, говорили: вот у нас супер бензин производится.
А сейчас внезапно выяснилось, что в условиях действующих ограничительных мер они могут делать только очень плохой 76 бензин. А чтобы он стал хотя бы 92, туда надо добавлять специальные вещества: в частности, монометил-анилин (C₆H₅NHCH₃ ). Что это такое?
Это очень токсичная присадка, и она сама по себе токсичная, но удивительно что когда ты её добавляешь, у тебя резко растет количество оксидов азота, то есть токсикантов первого уровня в выхлопе автомобиля.
То есть де-факто мы боролись-боролись за то, чтобы в городах было чем дышать, а правительство увеличило количество городов черного неба потому что никак не могут на промышленные предприятия установить фильтры. (Хотя закон об этих фильтрах, об оборудовании я написал, а президент подписал ещё в 2014 году). И вот сейчас внезапно каждый автомобиль в стране станет еще производить оксид азота и не где-то абстрактно на промпредприятия а непосредственно на улицах городов
У меня такое предположение: стремясь вывести фактические средства от торговли нефтью и нефтепродуктами российский бизнес построил такое в кавычках «современное» оборудование, которое может работать на территории Российской Федерации только при закупках импортных составляющих, импортных компонентов. Для того чтобы основную маржу можно было сразу выводить в швейцарские банки совершенно открыто.
Те, кто ездит на бензине, задают такой вопрос: а почему у нас такой дорогой бензин? И это при том, что правительство платит нефтяным компаниям за то что они не повышают цену отпускного бензина для населения. Это официальные расходы бюджета. В ответ нефтеперерабатывающие компании показывают калькуляцию, внутри которой зашита технология повышения октанового числа. Но вместо инвестиций фактически в российские решения, реализованы инвестиции в иностранные решения. То есть основные компоненты привезены оттуда. А когда сейчас сложилась ситуация, что ничего привести нельзя, стало очевидно, что своего машиностроения, нефтяного в том числе, в стране больше нет. Хотя это единственная отрасль которую можно было сохранять все эти годы. Подчеркиваю: не создавать, не развивать а просто сохранять оставшуюся от Советского Союза. Можно было сохранять при чубайсах, при черномырдиных и при Кириенко и других председателях правительства.
Так вот еще раз подчеркиваю: все это время была реализована схема, в которой основная маржа за качество утекало сразу на Запад. И сейчас выяснилось, что импортные компоненты, которые лежали на складах, закончились, и они никак не могут обеспечить нужное октановое число. То есть если завтра они не добавят вот эту присадку MMA, то на заправках пропадет топливо 98, 95, 92.
Единственное что у них есть вот это примитивнейшее производство. Это середина прошлого века. То есть мы откатились на без малого 70 лет назад в переработке нефти. Вот юридически это можно было сформулировать. В один прекрасный день страна просто может встать. И одно дело когда без автомобиля окажется простой таксист, работяга с трактором в поле... Но когда высокопоставленный чиновник не сможет свою задницу со Сретенки довести до Старой площади или не сможет доехать с Арбата до Белого дома, вот это будет трагедия.
И правительство понимает что такая трагедия вот-вот наступит. пытается пытается заявить, что «давайте отменим все Высокие технологии и будем гнать прямоточный дешевый бензин лить туда в зависимости от марки топлива ту или другую долю токсичной присадки ММА – и у нас будет свой бензин». Но это самая ММА превратится, я подчеркиваю, в два токсических воздействия.
Первое: при сгорании сама масса становится оксидами азота которые просто непосредственно сразу травит нас при дыхании (так называемый лисий хвост – желтенькая составляющая дыма). Второе: топливо, которое из него сделано, то есть остальные бензольные кольца, которые должны были нормально сгореть, при таком подходе горят плохо, и возникают сложные углеводороды. В том числе из труб автомобилей пойдут диоксиновые выбросы.
Максим Шингаркин